The Shadows of Dimensions
Страница: 1
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться22017-06-24 20:14:04
- Активный участник
- Сообщений: 4195
- Уважение: +0
- Последний визит:
2020-06-25 23:25:27
Cain Sullivan, joseph gilgun; колдун, 27 лет- Еще одна подобная выходка, и я засажу тебя в тюрьму, - раздраженно произнесет она, снимая наручники с брата. Только вчера его доставили в участок с пакетиком героина. - Да брось, Чаааааарльз, это просто волшебная пыльца, которую мне щедро отсыпала фея.
- Ну конечно, я буду тебе очень признательна, если ты познакомишь меня с этой феей.
Джордан была на грани увольнения из-за очередного провала, сорвав операцию, и сейчас ей нужно было что-то что поможет не вылететь с треском и шумом.
- Я знаю, кто убил родителей, - неожиданно выпалит Кай, от чего девушка задохнется, не зная что на это ответить. - И она хочет встретиться с нами.Кто такой Каин Салливан? Это мерзкий, отвратительный тип олицетворяющий самое плохое, что только можно. Он никогда не следит за языком, ляпая то, что вообще не только не стоит говорить, но и думать о таком заведомо провально.
история семьиМать: Шарлотта Майерс. Ведьма. Мертва.
Отец: Ричард Салливан. Колдун. Мертв.
Дядя: Николас Салливан, 50 лет. Колдун. Бодр, не совсем трезв, но безмерно счастлив орудуя скальпелем в одной из клиник Карлайла.
Брат: Каин Салливан. 27 лет. Алкоголик, тунеядец, барыжит наркотой периодично отхватывая люлей от младшей сестры и оказываясь за решеткой. Душевный человек.
Бабушки и дедушки где-то были, но история о них умалчивает.Все должно было быть гораздо прозаичнее. Пришел - увидел - полюбил - ижилионидолгоисчастливоумеревводиндень. Так должна была начаться история семьи Салливан несколько десятилетий назад, когда Ричард Салливан украл Шарлотту Майерс, предварительно покрутив дульку перед носом ее аристократичных родителей.
"Я слишком люблю этот мир, чтобы оставлять тебя с ним наедине" - объяснит он, захлопывая за своей невестой дверь старенькой машины. Шарлотта привычно закатит глаза и фыркнет, стараясь не светиться от счастья как начищенный медный тазик. "Я так хороша?" - захохочет блондинка, аккуратно поправляя подол своего синего платья.
"Нет. Ты исчадие ада и я добровольно стану великомучеником приняв весь удар на себя", - пожмет плечами Ричард, за что моментально отхватит звонкий подзатыльник.
Начавшаяся так мило и романтично история должна была иметь совершенно иной конец. Как уже говорилось выше - жили они долго и счастливо, и сказка их была бы наполнена радужными единорогами какающими бабочками, порхающими голопопыми купидонами, и двумя орущими сопливыми свертками появившимися на свет с разницей в пару лет. Но нет.
Майерсы даже после громкого коллапса оставались весьма богатой и зажиточной семьей, чтящей собственную кровь и род. О семейной истории старший-Майерс мог трепаться сутками, прерываясь на игру в гольф и чтение газеты с восклицаниями о том, что "этот мир в край рехнулся". И естественно они совершенно не хотели такой партии для своей дочери как Ричард Салливан, у которого кроме младшего брата и больной матери ничего в этом мире не было. Ездил он на проржавевшей рухляди, жил в старом ветхом доме доставшимся в наследство. Положение вещей его устраивало, что еще больше выводило Майерсов из себя. "Охламон! Бомж! Бородатый неудачник!" так надрывались они, со слезами на глазах наблюдая за тем, как их дорогая Шарлотта, гордость мамы и папы, комсомолка и просто красавица, связывает свою жизнь с голодранцем-колдуном.
В общем, так Ричард Салливан выкрал Шарлотту Майерс приведя в собственный дом, попутно внедряя в голову супруги мысли о том, что... а не пора ли нам, дорогая, что-то изменить в этом мире? Нежить, гуи, все то, что сейчас находится рядом с нами слишком опасно, и с каких пор мы должны сосуществовать вместе с ними?
Наверное это стало роковым решением Салливан, во всей его жизни. Позабыв о том, что у колдуна двое детей, что на дворе 2050-ый год и можно спокойно и мирно существовать не затрагивая опасных тем? Видимо, Ричарду в этой жизни чего-то не хватало, адреналина, риска... и за всем этим последовало неминуемое.
Ричард и Шарлотта Майерс погибли 21 мая 2050-го года (как именно доподлинно неизвестно, хоронили в закрытых гробах), оставив двух маленьких детей на попечении Николаса Салливана, который к тому моменту только учился в медицинской академии, постигая хирургию. Николас никогда не разделял увлечения брата, он не стремился к магии и мечтал только о том, что та жизнь, о которой когда-то рассказывала его мать - спокойной, размеренной, постигнет и его. Ник отказался от практики магии и задвинул семейные книги как можно дальше, и его совершенно не радовала перспектива неожиданного отцовства двух карапузов.Кай точная копия своего отца. Больше выпивки и наркотиков он любит свою младшую сестру (о да, онли родственная связь, интим не предлагать!). В тайне от сестры Кай долго рыл информацию о том, кто убил родителей. Изначально думали, что это истребители, но совсем недавно парень выяснил совершенно иное.
Интересные факты из биографии:
- питает страсть к хомякам как и младшая сестра;
- магии практически не обучен (обучался где-нибудь сам);
- часто оказывается за решеткой;
- поступал в медицинский, но был оттуда с громким позором отчислен (причину придумайте сами).
Ну и если вы смотрели Отбросов или Проповедника, примерно представляете характер Каина (писала честно с него, ибо это обоженьки как прекрасно);
- я совершенно не против, если вы дополните его биографию какими-нибудь интересными и крутыми фактами;
- братик приди, тоскливо без тебя, холодными вечерами даже выпить не с кем.— Связь с вами - голубиная почта или гостевая, еще вариант передать силой мысли.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •пост500 выдающихся ругательств выдающихся волшебников. Автор - Гилдерой Локхарт.
Вилхельмина Локхарт уже несколько минут разглядывала яркую обложку книги своего братца. На глянце во все свои 32 белоснежных, сиял, не без преувеличения, великолепный блондин в огненно красной мантии. Он зазывно подмигивал и то и дело пытался занять как можно более грациозную позу, но пока Гилдерой в позировании не преуспел и все его попытки напоминали вышагивания красного петуха, который разве что не кукарекал. Но едва Мина об этом подумала, как книжный Гилдерой прокашлялся и начал изображать оперного певца, демонстрируя завидную зубную наследственность.
- Мерлин, и это мой родственник? - пролепетала волшебница, попытавшись тыкнуть пальцем брату в рот. Сие поведение его безумно разозлило, и прихватив свой железный "трон", он удалился с обложки, от чего девушка наконец-то смогла открыть книгу. Гилдерой без зазрения совести возвел себя на пьедестал великих, заняв почетное первое место.
Тонкий палец скользил по тонкой бумаге, книжонка напоминала очередное дешевое издание очередных дешевых женских романов изобилующих удивительными метафорами о нефритовом жезле, посохе Гендальфа (тут, конечно, фантазия у автора по-мощнее чем у любителя нефрита), рубиновых впадинах и каплях страсти, благо старший Локхарт пока еще не опустился до подобного, но был ничтожно близок.
На втором месте после Гилдероя, конечно же занимал Альбус Дамблдор. Несмотря на то, что директор Хогвартса никогда не употреблял подобные "фразочки", Гиля клятвенно уверял, что самое излюбленное ругательство директора Хогвартса....
"лимонные дольки вам в жопу". И чтобы вы понимали, не в попу, не в зад, а именно в жопу. Ту самую, многими любимую и часто посещаемую. Дальше фантазия Гилдероя унесла в неведомые ебеня, потому что цепкий взгляд волшебницы ухватил выдающееся "Хагридотеребонька" и таинственное "Мартовская МакГонагалл". Что это и почему речь идет о хранителе ключей и лесничем школы, а также о самом строгом преподавателе трансфигурации на свете, Хельм не знала, но брат также утверждал, что нередко слышал это от директора, с которым частенько распевал чаек.
- А Дамблдор оказывается был тем еще проказником, - ее громкий смех заставил стоящую рядом колдунью почтенного возраста недовольно поморщится, подобные громкие звуки в книжном магазине были недопустимы.
- Я аврор, дамочка, расслабьтесь, - и для надежности ткнув значок даме в лицо (чуть-чуть переусердствовав, потому что помада колдуньи осталась на значке, и та уже открыла рот чтобы разразиться гневной тирадой), Мина поспешила скрыться. Просто еще одного выговора ей не пережить, просто еще одна выходка и ......"Локхарт, я вышвырну тебя из аврората к драклу, если еще раз ты что-то натворишь. Изыди, дитя ада, надеюсь, что патрулируя Косой переулок ты не устроишь новый апокалипсис". И Мина его усердно не устраивала, всеми силами стараясь вести себя примерно и соответствующе званию аврора.
- Между нами тает лёд, пусть теперь нас никто не проклянет, мы промокнем под дождём и сегодня мы только....- напевая себе под нос новый магический хит, Вилхельмина Локхарт самоотверженно несла дежурство в Косом переулке, своим грозным взором осматривая снующих по улице волшебников. Ведьма любила это место, да вообще, покажите хоть одного волшебника, кто не любил Косой переулок?Когда ты совершенно не хочешь влипать в неприятности, неприятности сами в тебя влипнут. Закон Локхарт. Неоспоримый и всегда срабатывающий. Альтернатива знаменитому закону Мерфи - все, что должно произойти - произойдет. И видимо ей нужно было оказаться именно в этом месте, именно в этот момент, и именно заметить странные.... - Поберегись!! - продавцы просто замыслили коварный план по уничтожению магического населения, ну или это был Пожиратель под прикрытием, кто их разберет? И вдруг он решил заменить уже приевшуюся аваду на громоздкую тележку, норовящую раздавить тебе ноги и оставить дыру в твоем животе?
Уворачиваясь от тучного торговца, Мина краем глаза замечает мужскую волосатую ладонь в кармане молодой волшебницы. Может они знакомы и она что-то выронила? А может у этого бомжа и этой дорого одетой блондинки нет ничего общего? И он хочет ее обокрасть? По природе своей, она думала всегда о плохом, да и времена были не самыми спокойными, чтобы рассуждать о единорогах какающих бабочках и о том, что этот оборванец убирает приставшую нитку к дорогой мантии.
- ВСЕМ СТОЯТЬ И НЕ ДВИГАТЬСЯ! - грозно рявкнуло сто шестидесяти сантиметровое существо, вытаскивая значок аврора, палочка в руках уперлась в грудь мужчине, а толпа поспешила рассосаться, даже неуклюжий торговец с грацией вейлы упорхнул навстречу бочкам с чешуей русалок.
- Только дернись, и окажешься в Азкабане, - пригрозила девушка, хмуро смотря на воришку, - Вихельмина Локхарт, ста... - чуть не ляпнула про стажера, но вовремя опомнилась, - аврор при исполнении. Мисс, проверьте карманы, у вас ничего не пропало? - недвусмысленно кивая на мужчину, произнесла Мина, так и не отводя волшебную палочку от его груди. Все внутри нее трепетало и торжествовало, по крайней мере она была уверена, что за поимку вора в Косом переулке, суровый начальник перестанет злится и употреблять те самые ругательства из книги Гилдероя.
Поделиться32017-06-24 20:14:12
- Активный участник
- Сообщений: 4195
- Уважение: +0
- Последний визит:
2020-06-25 23:25:27
Нейрин Кэт Вайс, rebecca ferguson; ведьма, 27 летИменно тебе как старшей из двух сестер доставалось внимание матери, тосковавшей без своего первенца так, что порой это принимало нездоровую форму. При этом порой ее внимание к тебе становилось настолько навязчивым, что превращалось в тотальный контроль. Душить любовью - как это? Ты знала совершенно наверняка. Два месяца в году ты была предоставлена сама себе, могла возвращаться домой в любое время, ездить так далеко от Кардифа, как только позволяла электричка и тратить столько денег, сколько хотела. Домой приезжал старший брат и мир матери вновь сокращался до одного человека, ты же освобождалась от надзора. Впрочем ты этим правом пользовалась редко, брат учил тебя обращаться с магией, и хотя сам владел телекинезом, развитию твоей силы тоже способствовал.Он единственный, кто относясь к тебе по-родственному, не считал себя в праве указывать тебе кем быть и что делать. Ему ты и рассказала и о первой любви и о первом разочаровании, по телефону взахлеб, хотя рядом была младшая сестра. вы с ней были слишком разными, чтобы понимать полноценно переживания друг друга.
Ты спокойная и рассудительная, но в тебе есть огонь, которого порой ты сама боишься. Будто еще один человек, обладающий разумом и чувствами, но не получивший возможности вырваться в мир. Нет, это не расстройство личности - это контроль. к которому ты привыкла, который пророс в тебя и не отпускает по сей день.
Ты врач - онколог, ординатор второго года, тебе нравится работа, и то, что дар оказался полезен лишь счастливое совпадение, поскольку независимо от способностей ты всегда хотела быть врачом, лет с 6-ти.
Ты хотела уехать в Лондон, но долго жила в Кардиффе, а когда появилась возможность, переехала в Карлайл. оказавшись рядом с братом и на достаточном расстоянии от матери, ты воспользовалась ею незамедлительно. Время от времени у тебя срабатывает "стокгольмский синдром" и ты едешь к матери, но неделя общения оканчивается спешными сборами, потому что "в больнице без тебя совсем хаос"
У тебя сложные отношения с противоположным полом - завышенные запросы, благодаря примеру отцу и брата, и оценка возможного партнера всегда складывается не в его пользу.По игре, по-родственному, хочу втянуть тебя в очень большое количество проблем=приключений, не ограничиваю в развитии своей эпизодической ветки. и очень очень жду.
— Связь с вами - гостевая
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •постКогда во мне открылся дар управления огнем, я часто терял сознание. Магия тянула слишком много сил, из тощего 12-летнего мальчишки, только только пообвыкшегося обращаться со телекинетически даром. У меня было два крупных ожога, которые мать залечила, а вот когда начинала кружиться голова, я просто мычал как потерявшийся теленок и неизменно отключался. Знающие колдуны говорили родителям, что это пройдет, что не нужно заострять внимание, мол не каждому поднять дарованную силу дается с первого раза. Мне не давалось и со строго и с пятого. Когда я едва не свалился с крыши дома, вырубившись в процессе тушение подпаленного мною же флигеля, отец запретил мне подниматься на крышу, а мать нашла того, кто смог помочь мне взять под контроль силу. Удивителен был тот факт, что лишаться чувств как книжная барышня, я перестал с того момента, как мне впервые довелось свести знакомство с Куртом Деверо - английским друидом с итальянскими корнями, а мамины знакомства в колдовском сообществе открылись с весьма неоднозначной стороны. Удивляло даже само их наличие, с учетом выбранной ею жизни.
Так или иначе, одной немаловажной особенностью моего сознания было то, что за долгое время мучительной практики, я научился своими силами взывать к основным импульсам и возвращаться в сознание из любой точки забытья. Если бы меня спросили я предпочел бы, скажем, знать какой-нибудь древний язык или читать египетские письмена, чем обладать таким сомнительным умением. Приходя в себя от смеси боли и облегчения, я вспоминаю свой недавний визит к матери. Я был настолько пьян, что едва ли помню все в подробностях, у меня была лихорадка и я валялся в разобранном состоянии...
- Мама - о ну это было совершенно неуместно. Не представляю как со стороны выглядело, думаю не очень мужественно. А там две женщины, обе занимающие мои мысли при схожих обстоятельствах. Не то, чтобы я считал ненормальным фантазии здорового мужчины о время провождении в компании двух прекрасных женщин, но последним, что могло прийти в голову, так это то, что они вместе будут думать как привести меня в чувства с помощью иглы, нитки и настойки полыни.
- Не над мне эту дрянь - я отодвигаю руку Валфриды, поднесшую мне склянку с отдушкой полыни. - если не хотите, чтобы я в самом деле тут преставился, надо узнавать о переносимости, прежде, чем совать лекарства, - доктор - я приподнимаюсь на руках, чувствуя будто на спину упала фура с кирпичами.
- "Магическое тепло" превращает полынь в любой концентрации в яд, так что спасибо, Хель, что не добила - почему я сурово смотрю на нее? потому что не могу смотреть на женщину рядом, стягивающую перчатки с рук. Исходящее от нее тепло одновременно и успокаивает и тревожит.
- Посмотри в гримуаре о запечатлении...какие там кхм условия - я наконец, сажусь и встречаюсь взглядом с Фридой. Не знаю, как бороться с желанием коснуться ее, потому говорю довольно резко. - Покажите мне свою спину...доктор - вздыхаю я отирая лицо ладонью, не перепачканной по локоть в собственной крови. - Давайте, док, я не праздного любопытства ради... - она нехотя поворачивается спиной, поднимая край одежды до плеч.
Ощущение, что вижу свою спину в искаженном зеркале, она не успевает опустить руки, я касаюсь подреберья в том же месте, где у меня появилось что-то вроде клейма. Тепло, влажное, приятное от кончиков пальцев по всему телу, она резко одергивается и поворачивается ко мне, думаю, в глазах ее тоже изумление, которое я стараюсь всеми силами скрыть.
- Блять - закрываю глаза, призываю все силы, чтобы не встать и не подпалить к чертовой матери все, что окажется в зоне досягаемости или не швырнуть эту кровать в окно. - Первый и последний раз, когда мы с Вами виделись более, близко нежели на допросах в Ордене, был на шабаше...не так ли?
- Хель...что там гримуар скажет на тему запечатления - мать была права и это нонсен, но похоже, я был запечатлен на Фриду Ланг во время неудачной попытки "прокачать" ее магический дар на последнем шабаше - пол года назад. Что ж за нахер такой а, мало мне было первого раза, долбанная женушка, так теперь вот это вот все.
Я сползаю с кровати, натягиваю не без труда водолазку, скорее всего один стежок из шва чудесного доктора лопнул, защипало неприятно. Молча терплю.
- Надо вымыть руки - внутреннее эстетство требует уединения и приведения в порядок не только мыслей и чувств, но и внешнего вида, махнув на сдвоенный женский окрик, шаркаю к ванной. Дверь не запираю, что они там не видели, она любовница, вторая врач... да и в душ я не полезу.
Когда я возвращаюсь в комнату, Хельтруда поправляет одежду Фриды, видимо тоже пришлось сделать три З:зашить, заклеить. забинтовать. Мы прям друзья по несчастью, не дать не взять горе возлюбленные...возлюбленные, звучит то как, а о любви и речи нет, мы связаны похлеще, чем на то способно обычное чувство.
- Хель, у тебя осталось...выпить - ну а что разобраться проще после 150 грамм хорошего коньяка, и пусть я сопьюсь, не сразу ведь. наше собрание выглядит более чем странно, как и повод и обстоятельства, я оборачиваюсь к залитой моей кровью постели. Неловко. И ведь главное я так и не спросил...
- А откуда вы знаете друг друга?
- Мы сестры - короткая ремарка и я моментально давлюсь глотком виски. гостеприимно протянутым мне Хель секундой раньше. - Что...в смысле сестры? Родные - бляяяяять как я попал.
Поделиться42017-09-11 19:27:07
- Активный участник
- Сообщений: 4195
- Уважение: +0
- Последний визит:
2020-06-25 23:25:27
имя персонажа, dominic sherwood; истребитель1, 30-31
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1 раса: я склоняюсь к человеку, но можно рассмотреть вариант полукровки.
Скажу так, эта заявка не в парув тройничок хд. Отношения могут быть, особенно когда в жизни Беатрис всё пойдёт прахом, он, возможно, будет тем, кто сможет поддержать и на чьё плечо она сможет опереться. Но в итоге это ни к чему серьёзному не приведёт. У меня есть идеи и некоторые намётки, есть в голове и разные развития сюжета, но это всё можно обсудить в лс.
— Связь с вами - гостевая, личные сообщения.
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •постХотела бы я повернуть время вспять, жаль, что не обладаю такой способностью. Хотела бы я как-то всё исправить, сделать иначе, чтобы всё пусть и не идеально, но хоть чуточку позитивнее, чем вышло. Но сейчас чувствую себя такой никчемной, и это чувство съедает меня изнутри. Не могу выкинуть из головы одну единственную мысль – всё было хорошо до того, как он узнал, что я его дочь. Быть может, не стоило этого говорить, а эта идея со знакомством заранее провальна? В конце концов, мой отец магистр Ордена истребителей; водиться с ведьмой и уж тем более иметь от неё дочь – это вряд ли воспримется окружением на ура. В Исландии всё было иначе, всё было тихо. И я отчётливо понимаю, почему росла там, а не в этом городе или близ его. Там я ощущала себя в безопасности, и дело даже не в нежити и других, просто тихое местечко располагало к доверию. А в этом городе всё было иначе, жизнь текла слишком быстро, почти вытекала сквозь пальцы, да так незаметно, что, оглядываясь назад, удивляешься пройденному пути.
Чайник посвистывает на кухне, прерывая мои мысли, но я не тороплюсь возвращаться, да и чай заваривать. Вряд ли кто-то желает отведать этот напиток в данный момент, а с моей стороны это было всего лишь предлогом, чтобы ретироваться из гостиной. Находиться там в окружении отца и матери, которые явно не разобрались между собой – та ещё пытка. Я чувствовала себя лишней, наверное, впервые в своей жизни настолько сильно. Никогда ещё во мне это ощущение не набирало столь сильные обороты. В Исландии мы были семьёй. Не беру в расчёт Корвина, да, он был частью этой семьи, но скорее совсем маленькой и присоединённой. Мы же с матерью были всегда вместе, ближе человека никогда не существовало рядом со мной. Но сейчас я чувствую отдаление и от неё тоже, не виню её ни в чём, но понимаю, что результат её действий никуда не деть. Мне жаль, что так вышло; чувствую себя виноватой, хотя и не должна, но не могу унять в себе это.
Слышу за стеной голоса, явно повышенные тона, даже не знаю, хочу ли я прислушиваться или заткнуть уши, чтобы не слышать вовсе. Делаю несколько шагов из кухни, замирая в небольшом коридоре между кухней и гостиной, из которой слышатся голоса. «Если не желаешь, я не принуждаю тебя общаться с нами,» – голос матери звучит так уверенно, впрочем, как и в большинстве случаях, а внутри меня что-то содрогается и стремительно падает вниз. Я жду его ответа, как никогда в жизни, жду, что же он скажет на эти её слова. А вдруг он и правда не хочет иметь с нами ничего общего? «Ты сошла с ума, слышишь, как ты можешь говорить это мне… » - внутри меня всё замирает на этих словах, но я не могу хоть немного порадоваться или улыбнуться, потому что их ссора в любом случае отражается и на мне, расстраивает, как минимум. Их повышенные тона с каждой секундой словно заводят во мне какой-то механизм, который я не в силах остановить. Я хочу, чтобы они замолчали. Быть может, притворились счастливыми и улыбнулись мне в конце концов. Неужели можно быть настолько эгоистичными и погружёнными в себя, чтобы отодвинуть нашу встречу на второй план? Неужели нельзя было решить все свои проблемы до или после этого момента? Или я тоже та самая проблема, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор? И стоило ли оно этого?
Не знаю, в какой момент теряю над собой контроль от злости и обиды, которая растёт внутри меня и разгорается всё сильнее с каждой секундой. Дверь в гостиную с ударом о стену отворяется сильным порывом ветра, который ищет и находит выход в окне, раскрывая створки. «Хватит!» - выкрикиваю я так громко, что после моего крика в воздухе повисает тишина, но ненадолго. «Хватит, вы оба!» - сжимаю руки в кулаки до отчётливых следов на мягкой коже ладоней, пытаясь таким образом сдержать себя. Но почему я должна, если они не могут? Двое взрослых людей, решивших, что их проблемы стоят куда выше, чем благополучие ребёнка. «Ищете виноватых, будто бы это что-то изменит в корне! Но мои шестнадцать лет никуда не денутся! И я никуда не денусь!» - развожу руками и мотаю головой, будто бы в попытке образумить их и обратить на себя внимание. Я – ребёнок. Их ребёнок, сколько бы лет мне ни было. Разве это не стоящая причина для того, чтобы собрать свою волю в кулак и засунуть обиды куда подальше хотя бы на несколько минут?
В помещении воцаряется тишина, а я, замолкнув, теряюсь, переводя дыхание и взгляд с одного родителя на другого. Долго не задерживаюсь ни на одном: смотреть в глаза отца – неловко, непривычно, смотреть в лицо матери – не хочется, потому что не желаю её расстраивать. Боюсь, что она сможет уловить что-то в моём взгляде; пусть то обида или недовольство, ничего из этого я не испытываю на самом деле по отношению к ней, быть может, слишком мимолётно, не в силах сдержать чувств и эмоций, но уж точно не думаю в сторону этих ощущений.
Понимаю, что только из-за её решения все эти шестнадцать лет я провела в Исландии вдали от родного отца, но разве могу я злиться? Этот город – Карлайл – чужой мне. Исландия стала мне домом, я никогда не чувствовала там себя чужой или ненужной, это было моё место от и до. Здесь же всё иначе. Жизнь кипит, а я к такому совсем не привыкла. Мне нравилось моё размеренное и тихое детство на берегу моря в домике, окружённом ветрами каждую секунду моего существования.
Не знаю, почему нельзя отбросить все эти выяснения отношений на второй план, а пока что просто познакомиться, узнать друг друга. Я ведь здесь, пусть даже спустя шестнадцать лет. «Хотите продолжить?» - спрашиваю я, но не дожидаюсь ответа. «Не здесь и не при мне,» - уверенно и холодно завершаю я, мотнув несколько раз головой, а створки окна с таким бешеным грохотом на этот раз закрываются, что даже я вздрагиваю от неожиданности. Эффектненько вышло… Это на меня совсем не похоже, всё это. Но я отчитываю их, словно двух провинившихся детей. Такое скорее присуще моей матери, но никак не мне. Шумно выдыхаю, потупив взгляд в пол, слушая очередной момент наступившей тишины. Опять неловко, но, напомню, я всего лишь ребёнок, который не должен брать ситуацию в свои руки, разве нет? А потому жду хоть каких-то действий со стороны одного из них, тут кто уж быстрее сообразит, что делать.
Страница: 1
